О'Хара взглянул на Родэ. Его лицо было непроницаемым, словно он ничего и не слышал. О'Хара восхитился таким самообладанием, но подумал, что участь Пибоди, когда он попадет в горы, будет плачевной.

Полчаса спустя они с Бенедеттой начали путь вниз. Она тащила волокушу, а он неуклюже управлял бочкой с помощью двух накинутых на нее петель из провода. Их прощание с Родэ и Форестером было кратким, а на Пибоди они вообще не взглянули.

Виллис сказал:

— Вы здесь понадобитесь завтра. Требуше уже будет готов.

— Постараюсь быть, — пообещал О'Хара, — если меня ничто не отвлечет.

Спуск был трудным, несмотря на то что они шли по дороге. Бенедетта часто останавливалась, чтобы отдохнуть, и еще чаще, чтобы помочь О'Харе с бочкой. Она весила около четырехсот фунтов и, казалось, обладала собственным дурным характером. Идея регулировать ее перекатку поводьями из проводов оказалась на практике не столь уж удобной. Бочка вдруг сама по себе поворачивала и устремлялась в ближайшую промоину, и извлечь ее оттуда был делом весьма тяжелым. Но и вытащенная на дорогу, она тут же катилась в противоположном направлении и вновь застревала в канаве. Когда они, наконец, спустились, О'Хара чувствовал себя так, словно кто-то прошелся молотком по всему телу. Хуже было другое. Для того чтобы вообще хоть как-то доставить бочку к месту назначения, ему пришлось на четверть уменьшить ее содержимое и беспомощно наблюдать за тем, как десять галлонов бесценного горючего впитываются в сухую, жадно глотавшую жидкость пыль.

Когда они дошли до долины, Бенедетта оставила волокушу и пошла вниз за помощью. О'Хара посмотрел на небо и сказал:

— Необходимо, чтобы эта бочка была у моста до наступления темноты.

Ночь на восточных склонах Андов наступает быстро. Горы окрашиваются лучами заходящего солнца и отбрасывают длинные тени. В пять часов вечера солнце касается самых высоких вершин, а через час, О'Хара это знал, становится совершенно темно.

Подошел Армстронг, и О'Хара сразу же спросил его:

— Кто на часах?

— Дженни. С ней все в порядке. Кроме того, там совершенно нечего делать.

Вдвоем они лучше управились с непослушной бочкой, и через полчаса она была уже вблизи моста. Мисс Понски подбежала к ним.

— Они только что включили фары, — сообщила она, — и я слышала вдалеке звук автомобильного мотора. — Она показала рукой вниз по течению. — Можно было бы попытаться выстрелить по передним фарам этого джипа, но не хочется терять лишнюю стрелу. Кроме того, наверняка они чем-нибудь защищены.

— Они закрыты густой сеткой, — сказал Армстронг.

— Экономьте стрелы, — посоветовал О'Хара. — Пибоди должен был сделать какой-то запас, но он там больше отлынивал от работы.

Он осторожно подполз к наблюдательной точке и посмотрел на мост. Он был хорошо освещен, так же, как и подходы к нему, и не было сомнений в том, что с десяток пар глаз цепко держали его в поле зрения. Идти туда было бы чистым самоубийством.

Он отполз назад и бросил взгляд на бочку. Она порядочно побилась за время своего путешествия, но, полагал О'Хара, сможет прокатиться еще немного.

— Вот план. Мы подожжем мост, — сказал он. — Используем тот же прием, что удался нам сегодня утром, но применим его к нашей части моста. — Он поставил ногу на бочку и слегка покачал ее туда-сюда. — Если Армстронг хорошенько толкнет бочку, она докатится прямо до моста, если повезет, конечно. Дженни будет стоять с арбалетом вон там, и, когда бочка будет на мосту, она выстрелит и проткнет ее. Я тоже буду готов, и Бенедетта подаст мне зажженную болванку. Если бочка очутится в хорошей позиции, то мы сможем сжечь канаты и тросы, и весь проклятый мост рухнет в реку.

— Придумано здорово, — заметил Армстронг.

— Берите арбалет, Дженни, — сказал О'Хара и, взяв Армстронга за локоть, отвел его в сторону. — На самом деле все несколько сложнее. Чтобы запустить бочку, вам надо выйти на открытое пространство. — Он слегка наклонил голову, отмечая, что шум мотора стих. — Так что надо это сделать, пока они не добавили света.

Армстронг мягко улыбнулся.

— Мне кажется, ваша задача опасней, чем моя. Стрельба огненными стрелами сделает из вас великолепную мишень. Сейчас будет сложнее, чем утром, а вас и тогда чуть не подстрелили.

— Может быть, — отрезал О'Хара. — Но все равно это надо делать. Будем действовать так. Когда другой джип — или что там у них — подойдет поближе, они ослабят бдительность. Их внимание будет сосредоточено на том, как расположить машину. Они ведь вряд ли дисциплинированная публика. Так? Пока они будут заняты машиной, вы выполните свою часть задачи. Я подам сигнал.

— Хорошо, — сказал Армстронг, — можете на меня положиться.

О'Хара помог ему подтащить бочку на исходную позицию, и в это время подошли мисс Понски и Бенедетта с арбалетами. Он сказал Бенедетте:

— Когда я дам сигнал Армстронгу толкать бочку, зажигайте первую стрелу. Если мы хотим выиграть, медлить больше нельзя.

— Понятно, — сказала Бенедетта.

Мисс Понски отправилась на свое место молча.

Вновь послышался звук мотора, на этот раз громче. На той стороне дороги ничего не было видно — видимо, машина шла медленно и без огней. Они явно боялись, что по ним будут стрелять. «Боже мой, — подумал О'Хара, — если б у нас было двенадцать человек да двенадцать арбалетов, мы устроили бы им веселенькую жизнь. — Он кисло улыбнулся: — Лучше уж в таком случае помечтать о пулеметном взводе, какая разница!»

Внезапно вспыхнул свет автомобильных фар. О'Хара приготовился дать сигнал Армстронгу. Он поднял руку и держал ее до тех пор, пока автомобиль не поравнялся с сожженным грузовиком. Резко опустив ее, он прошептал:

— Давай!

Бочка со стуком покатилась по камням. Краешком глаза он увидел, как Бенедетта поджигает стрелу. Через мгновение бочка появилась на освещенном склоне, ведущем к мосту. И тут, наскочив на какой-то камень, вдруг изменила курс. Господи, подумал он, все провалилось!

В этот же момент он увидел, как Армстронг, выскочив из-за укрытия, помчался за бочкой. На той стороне реки послышались крики, и раздался выстрел.

— Идиот! — завопил О'Хара. — Назад!

Но Армстронг продолжал бежать, настиг бочку, повернул ее на ходу и добавил ей скорость ударом ноги.

Винтовочные выстрелы защелкали беспорядочно, вокруг бегущего назад Армстронга стали взвиваться струйки пыли, и затем с металлическим цоканьем одна из пуль угодила в бочку. Фонтанчик серебристой жидкости выплеснулся наружу. Враги на том берегу явно опешили: они никак не могли сообразить, откуда исходила большая опасность — от Армстронга или от бочки. И Армстронг целым и невредимым добрался до укрытия.

Мисс Понски подняла арбалет.

— Не надо, Дженни, — остановил ее О'Хара, — они сделали это за нас.

Пули продолжали бить по бочке, в ней появилось все больше дыр, и бившие через них струи керосина делали ее похожей на какую-то странную шутиху с хвостами из жидкости. Но вместе с тем пули и замедлили ее ход, и, докатившись до незаметного со стороны небольшого подъема прямо перед мостом, она остановилась.

О'Хара выругался и повернулся, чтобы взять подготовленный Бенедеттой арбалет. Ночная стрельба из него оказалась делом трудным: пламя загораживало видимость, и ему пришлось напрячь все силы, чтобы тщательно прицелиться. На другой стороне реки крики возобновились с новой силой, и тут же пуля, срикошетив о скалу, прошла мимо его головы.

Он мягко спустил крючок, и жгучий огонь отлетел от него туда, где ярко сверкали фары. Вторая пуля щелкнула по камню совсем рядом, и он быстро нырнул в укрытие.

Бенедетта быстро стала готовить вторую стрелу, но, как оказалось, в ней не было необходимости. Послышался легкий взрыв, и в небо взвились языки пламени — керосин загорелся. Тяжело дыша, О'Хара перебрался к другому месту, откуда он мог посмотреть, что происходит на мосту, — оставаться на прежнем было опасно.

С разочарованием он увидел, как бушует пламя над громадной керосиновой лужей совсем близко от моста. Зрелище было весьма красочным, но, к сожалению, никакого ущерба мосту огонь нанести не мог. Он долго смотрел на него, надеясь, что бочка, быть может, взорвется и горящий керосин выплеснется на мост, но этого не произошло, и постепенно пламя стало затухать.